Хелен Холстед«Гордость и предубеждение-2»

Ох, ну и прошлись же по этой книге на LiveLib! Общий рейтинг ― низенький, книга входит в подборку «самых нелюбимых книг пользователей», а отзывы ― один другого краше. А знаете, я же решила не относиться к этому произведению так серьезно, как это сделало большинство рецензентов. Ну хорошо, хорошо, признаю: как продолжение «Гордость и предубеждение-2» ―  кстати, в оригинале ― Mr. Darcy Presents His Bridge, согласитесь, звучит намного лучше ― не выдерживает никакой критики: Дарси совсем не Дарси, Элизабет ну никак не Элизабет, в большинстве характеров Хелен Холстед жестоко промахнулась, хотя и продемонстрировала великолепное умение забираться в души и умы своих героев. Всех своих героев, а не только главных, я имею в виду. Слогу, конечно, далеко до Остин, но он такой легкий и незамудренный, что книга читается буквально на одном дыхании. Да и вообще, я подумала, что свое право на существование книга эта все-таки имеет, мне было приятно ее читать и снова окунуться в такой уютный для меня мир Англии эпохи регенства. 

Скажу сразу: когда я прочитала оригинальную книгу (а случилось это после просмотра фильма, что неудивительно, потому что фильм я смотрела миллион раз с самого нежного возраста и анализировать его для меня, маленькой, было непросто), мне сразу пришло в голову, что дальнейшие события вполне могут развиваться если не драматически, то не слишком радужно: леди Кэтрин дала ясно понять, что молодую миссис Дарси совсем не ждут распростертые объятия в семье и дружеском кругу мужа. Да и кроме того, как бы Элизабет не была умна, остроумна, находчива - она все-таки остается непривычной к столичным развлечениям и интригам девушкой из деревни. В общем, возвращаясь к сюжету продолжения, я не верю в то, что она-таки завоевала расположение лондонского бомонда, и более того ― расположение маркизы. Ближе к концу произведения автор словно спохватилась, что для Элизабет все слишком радужно и решила вплести в канву сюжета несколько драматичных моментов, связанных, впрочем, с недозволенным влечением к миссис Дарси посторонних мужчин. Пройдя через это испытание, чета Дарси сближается и все, кажется, будет у них хорошо. Другими словами, перевалив за середину, произведение нормализируется, и становится более правдоподобным, чем это могло бы показаться в начале. 

Поговорим об образах. Дарси показался мне слишком гиперболизированным ― любая мелочь портит ему настроение, он вечно ходит мрачнее тучи, по-моему, с таким характером в свет лучше вообще не выезжать. И лучше не жениться на девушках из семьи, все члены которой тебя раздражают, потому что скрытое презрение к новообретенным родственникам тоже не влечет за собой ничего хорошего. Гиперболизирована и Джорджиана Дарси, ставшая под пером г-жи Холстед уж совсем замкнутой девочкой, которой, однако, в конце концов улыбнулась удача влюбиться в человека с титулом, за которого ей бы позволили выйти замуж. Коллинзы вызвали в первую очередь удивление, и даже не столько появлением у них первенца, а скорее неудержимой склонностью мистера Коллинза к супружеским утехам... Ну а четы Бингли здесь очень мало, так мало, что трудно даже составить хоть какое-либо мнение.

Образ Лиззи же показался мне поверхностным и основанным, в основном, на собственных домыслах г-жи Холстед ― большую часть книги она «белеет от гнева» либо от гнева темнеют ее глаза, причем причиной гнева в начале книги частенько выступает ее собственная маменька, что вообще заставляет задуматься, а стоит ли так гневаться на собственных родителей, особенно если живешь с ними под одной крышей (не говоря уже о том, что Лиззи раздражается даже на совершенно невинные шутки и поступки миссис Беннет). В общем и целом семейство Беннетов показывается автором не с лучшей стороны, а в процессе повествования оно совсем, казалось бы, разобщается ― Лиззи велит Китти юросить в камин письмо от Лидии, А еще она всю книгу не может сказать мужу, что любит его, даже когда они находятся в постели, коих сцен в книги достаточно и они балансируют на грани приличия. 

Вообще г-жа Холстед частенько увлекается деталями, описания которых не позволила бы себе Остин - она частенько упоминает о супружеском долге (а иногда и достаточно фривольно, как, например, в той небольшой главе, посвященной Коллинзам), открыто говорит о беременности (а уж сколько в тексте словосочетаний «округлившийся живот» даже не берусь считать), частенько проливает свет на беседы четы Дарси в постели, хотя совершенно не уделяет внимания брачной ночи ― неужели Элизабет и Дарси так и провели ее в гостинице на пути в Пемберли? Почему нельзя было остаться на ночь в Лонгборне, я не понимаю... 

Что касается персонажей, то в продолжении в основном превалируют герои новые - весь свет Лондона, маркизы, баронеты, джентльмены и леди, а также несколько менее именитых персонажей ― священник Тёрнер, за которого впоследствии вышла замуж Китти, неожиданно для всех, и несколько других связанных с ним героев. И кстати, замолвлю, пожалуй, словечко о Китти... по-моему, это был чуть ли не единственный удачный образ книги, причем говорю я это совершенно серьезно. И еще жальче, что автор решила избавиться от нее таким образом...

В качестве итога, ответственно заявляю: в общем-то ясно, что у г-жи Холстед не очень удачно вышли образы знати - быть может, чтобы описать знать такой-как-она-есть-но-не-опускаясь-до-коммунистических-идей, нужно принадлежать к этой самой знати? Да и, честно говоря, мало в них было искренности, куда уж тут пылким словам книжных Элизабет и Дарси до того самого «дорогая, любимая Элизабет», что проняло даже меня, хотя я себя к романтичным барышням точно не отношу. Как бы то ни было, ей куда более удались образы слуг и людей, не принадлежащих к бомонду, что кстати уже знак (нового времени? происхождения автора?), ибо в аутентичных произведениях того времени очень мало о них, очень. Поэтому я бы и посоветовала бы ей, если бы могла, продолжать в том же духе и попробовать написать о жизни слуг в богатом доме эпохи регентства, по-моему, это было бы оригинально и очень интересно. Это мое мнение, конечно. 

Герберт Уэллс «Остров доктора Моро»

Вообще-то я люблю приключенческую литературу, особенно прошедших времен — с пылкими обещаниями поведать о произошедшем максимально искренне, тайно опубликованными мемуарами, леденящими душу подробностями, описанными в дневниках и письмах. Не кажется ли вам, что нужен особенный талант, чтобы с подобным изяществом описать приключения?

Однако в этот раз я несколько... как бы это сказать, просчиталась, ведь я возлагала на старину Уэллса большие надежды. Особливо мое внимание притягивала аннотация и предыдущие рецензенты: это практически литература в стиле ужасов, говорили они наперебой, заставляя меня закусывать губу от нетерпения окунуться в таинственный мир Острова. Тут, наверное, следует упомянуть, что для того, чтобы воспламенить мой интерес достаточно, пожалуй, даже одного этого слова — «остров».

Конечно, свою дозу мурашек и подпрыгивания на кровати от малейшего шороха я получила. В конце. На последних нескольких страницах, когда мне начало казаться, что желтые глаза зверолюдей глядят на меня из темноты за моим платяным шкафом. Но остальной текст... вызвал у меня скорее отвращение, перемешанное с гневом и жалостью. Потому что он в первую очередь о науке и ее жестокости, а потом уже о приключениях. Впрочем, в приключенческой литературе времен Уэллса такое не редкость... 

Буквально с первых глав автор окунает нас в мир жестокого, я бы даже сказала, безжалостного доктора Моро. Я всегда представляла его сухим, не старым еще человеком, необычайно высоким и тщедушным. Но Уэллс описывает его пожилым мужчиной, благородным с виду седым джентльменом. И этот джентльмен, будучи изгнанным из лондонского научного общества за жестокость своих экспериментов, читает на досуге главному герою морализаторские лекции о боли и вивисекции, на фоне гулко раздающегося над островом стона замученной пумы. Несчастного животного, которое не заслужило такого к себе отношения, поэтому когда ее страдания закончились я даже почувствовала облегчение. Уж лучше так, чем весь этот ужас, на который ее обрек доктор Моро. Ее и других таких же, как она. Например, человека-леопарда, к которому я прониклась сочувствием. Человека-волка. Ну и, конечно, человека-сенбернара, тут, я думаю, комментарии излишни...

Не понимаю, решительным образом не понимаю. Зачем ему было нужно все это? Зачем ему нужно было истязать живые существа и какова была причина создания зверолюдей? Особенно создания этих самых зверолюдей из хищников... неужели он не осознавал, к чему это приведет? По-моему, исход ситуации был очевиден! Наверное, вивисекция сыграла свою роль в науке. Тем не менее, ее совершенно нельзя оправдать, равно как и современные чудовищные опыты на животных, которые, в отличие от вивисекции, еще не в прошлом. 

Ну и, конечно, не могу не поднять тему религии, которая сквозит через эту историю. В частности, многие нашли якобы отражение религии в загадочном Законе, который насаждался доктором Моро и еще помощником Монтгомери, а потом его развил и наш бравый главный герой, да притом так искусно, что это даже как-то странно. Впрочем, быть может, это был единственный способ выжить на острове, и, пожалуй, остается только восхититься мужеством главного героя, ему-таки удалось убраться с острова, на котором навсегда осталась часть его рассудка. Как бы то ни было, не думаю, что в этом есть смысл: сравнивать полноценную религию и полуязыческие верования. Не знаю, каково было собственное отношение Уэллса к религии и хотел ли он как-либо отразить эти свои убеждения в «Острове...» либо использовал их образ как изящный мазок на изображении острова среди тяжелых листьев тропических деревьев, океана и ярких вкрадчивых глаз, наблюдающих за читателем из своего укрытия. 

печально я гляжу на наше поколенье.

Недавно появилась информация о появлении проекта застройки площади Горького, который предполагает сооружение вместо зеленого сквера многоуровневого подземного торгового центра. В процессе постройки будут уничтожены зеленые насаждения на территории сквера (а это взрослые деревья и не самые простенькие), не говоря уже о том, что: а) строительство предполагается в историческом центре, а им место на окраинах города, куда можно доехать без проблем на личном автомобиле или выделенном маршруте общественного транспорта, для примера СТЦ Мега, ТРЦ Фантастика, ТЦ Седьмое Небо; б) в 0,5 (по версии ДубльГис) от будущего торгового центра находится долгострой - недостроенный ТЦ Небо; в) и да, из этого проекта тоже может получиться долгострой. Почему мы так рады уничтожить свой город ради торговых площадей? Вопрос, похоже, риторический. 

 

 

Поражает, что многие, кто комментирует сложившуюся проблему, позволяют себе утверждение, что проект следует одобрить, но вместо набившего оскомину ТЦ построить многоуровневую парковку. Скажите, неужели для стоянки можно найти место только там? И неужели ради постройки такой стоянки необходимо снести это симпатичное, хотя и неухоженное место? В общем, не знаю, насколько это эффективно (скорее всего, нисколько), но я предлагаю Вам, если это Вам интересно, подписать интернет-петицию против реализации проекта. 

Да, я тоже хочу, чтобы наш город был функциональным и удобным, но делать это надо не таким способом, я в этом уверена. Было бы замечательно, если бы сквер просто облагородили... сделали газон, высадили клумбы (только красивые, а не аляпистые, как это иногда бывает), поставили красивые и удобные лавочки (обязательно со спинками)  или отремонтировали старые. Необходимо привести в нормальный вид и постамент памятника Горькому. Положить брусчатку, поставить ажурные металлические заграждения там, где это нужно, разместить иллюминацию, например, в кронах деревьев (если это безопасно).

Недавно говорилось о том, что город будет избавляться от долгостроев, но долгострой на Лядова как стоял, так и стоит, его бы и правда не мешало достроить, раз уж начали. Да и для стоянок, я думаю, можно найти место, только не такое, как площадь Горького. 

новый сезон The Hour!

Не знаю, каким образом я умудрилась проворонить трейлер к новому сезону сериала The Hour, который я просто обожаю! Ужасно люблю и не могу дождаться! Правда, пока я не нашла информацию, когда сезон выйдет и когда он доберется до нас, хотя где-то в дебрях Tumblr писали, что в Америке сериал выйдет в ноябре. Очень надеюсь, что его переведут те же люди, что и первый сезон (Jimmy J и Pandora), потому что я к ним уже привыкла. :) Немного информации нашлось здесь, здесь (описания первых серий) и здесь. Меня несколько насторожило упоминание в тексте последней статьи Холодной войны, не хотелось бы, чтобы эта тема особенно муссировалась в сериале, как это было в первом сезоне с вводом советских войск в Будапешт и обнаружением советского же шпиона в офисе самих BBC. Хотя скорее всего так оно и будет. 

  

  

чуть-чуть о поездке в Тверь

Вернулась из своего маленького путешествия и поняла, что на этом, наверное, все. Сил моих на другие поездки, скорее всего, не хватит. Хотя, быть может, я немного отдохну и наполнюсь сил и все-таки съезжу еще куда-нибудь. А в Твери мне очень понравилось, город, конечно, совсем не мой - маленький, очень сонный, хотя и красивый: много старых зданий, в том числе, сталинских - умели же строить! - и потрясающий вид на Волгу, которая там только начинается. Я так и не поняла, какие ассоциации он у меня вызвал - то ли Арзамас (каким он должен был быть, если бы... если бы осталась Арзамасская область или если бы город развивался более интенсивно), то ли Сочи (особенно если смотреть на основания мостов, точь-в-точь приморский городок), один из мостов напомнил Прагу, только вместо скульптур - щит с буквами "К" и "М", а вид на Волгу живо вызвал воспоминания о Дрездене. Рассказала об этом своим родственникам, они очень удивились, сказали, что Тверь еще никогда не сравнивали с Прагой и Дрезденом. 

Lauren Oliver “Hana”

Маленький мостик между Делириумом и Пандемониумом ― и он о Хане. Той самой Хане, к которой я прониклась симпатией, потому что ее невозможно было не любить, и которую, почти неожиданно для себя, я начала подозревать в доносе на Лину и Алекса в самом конце первой книги. Что ж, Лорен Оливер дала нам возможность взглянуть на произошедшее ее глазами, увидеть, каким было оно, то самое лето перед Исцелением. 

К сожалению, рассказ о Хане не переведен на русский язык, по крайней мере официально. Обычно я не читаю на английском: моего словарного запаса отчаянно не хватает, но даже если книга подходит для моего уровня, я всегда ужасно скучаю. Но, к моему удивлению, этот рассказ меня поглотил полностью, я просто была не в состоянии закрыть страницу читалки. Сначала я тщательно выписывала незнакомые слова, потом начала просто их переводить, благо, в Bookmate есть встроенный переводчик, а перемахнув за половину, читала уже на автомате, почти интуитивно понимая смысл тех слов, которых я ранее не встречала. 

Итак, рассказ пропитан безудержным, искрящимся духом юности, но также и горьким предчувствием скорого Исцеления, конца юности, конца всего, который где-то в глубине души надеются избежать, но и ждут как чего-то неизбежного. Оно и есть неизбежное. 

Seeing Angelica, post-cure, helping her mother clip roses in their front yard; the way she smiled and waved cheerfully, her eyes unfocused, as though they were fixated on some imaginary spot above my head.

Хана пытается провести свое последнее лето перед Исцелением так, чтобы, как иногда говорят,  «было, что вспомнить». Конечно, она понимает, что ничего не будет чувствовать после Исцеления, но так даже хуже. Хана с головой уходит в подпольный мир, окунается в мир чувств и музыки на вечеринках в старых заброшенных домах, и лишь изредка выныривает в действительность, встречаясь со своей парой, сыном мэра, и все-таки интересуясь, что случилось с его первой парой. 

Самое забавное, что местами книга по духу напоминает старые советские книги, которые мы называем идеологическими и тщательно забрасываем помидорами. Сначала Хана тщательно прожигает свою жизнь в подполье, отдается сомнительным удовольствиям на вечеринках, алкоголю и нарушает все запреты половой сегрегации, которые только можно вообразить (за исключением одного), а потом, после кульминационного происшествия, раскаивается в этом, признав, что все, чем она жила ― всего лишь обман, а Лина ― образцовая комсомолка тихоня Лина ― была права. Товарищ Хана, коммунистическая партия Портленда, штат Мэн Вами весьма недовольна. Жаль, что Вас нельзя разобрать на партийном собрании: времена другие. Впрочем, тов. Оливер и так найдет, как с Вами поступить.

If you know something, do something. I'm sorry, Lena. 

Я знала, хотя и не отношу это на счета собственной сметливости. Наверное, такое послание было заключено в тексте, об этом говорил сюжет, об этом говорила отчасти его клишированность ― успешная, красивая Хана осталась не у дел, когда ее серенькая подружка оказалась удачливее ее и отхватила себе парня, который действительно ее полюбил, тогда как самой Хане любви так и не досталось, только похоть. В конце Делириума я не доверяла ей, несмотря на мою симпатию, и была уверена в ее вине, будучи готовой обличающе ткнуть в нее пальцем и воскликнуть: «Это она!», то сейчас мне показалось, что финал притянут за уши. Даже если все действительно так и было, оболочка, в которую автор заключил произошедшие события, неубедительна и поспешна. 

Я не верю в то, что Хане удалось избежать Исцеления. 

Питер Хёг «Условно пригодные»

Скажу честно, самостоятельно я бы за эту книгу никогда не взялась. И не потому, что она мне не нравилась или вызывала внутренне отторжение, как это иногда бывало, просто я никогда даже не обращала на нее внимания, памятуя лишь о самой, пожалуй, известной книге автора  ―  «Смилле и ее чувстве снега». Однако в дело вмешался случай  ―  эта книга выпала нам на прочтение в Нижегородском книжном клубе, организованном через социальную сеть читателей LiveLib. 

Начинала я ее читать то ли поздней зимой, то ли ранней весной ― помнится, мы еще удивлялись, что снег все метет и метет, растут сугробы, а долгожданное тепло так и не наступает. Тогда я застряла в пробке на Белинке и, в то время, как мои попутчики один за другим выскальзывали в открытые двери автобуса, устроилась на сиденье с печкой, достала телефон и открыла эту книгу. Ветер кидал внутрь пригоршни рыхлого снега, а меня поглотил загадочный мир частной школы Биля, через призму восприятия безымянного до поры до времени мальчика, которого до этого отфутболивали из одного приюта в другой, и вдруг приняли в приличное заведение. Дали, так сказать, шанс, при этом всегда давая понять, что если он и пригоден для обучения (в отличие от других таких же, как он, чьи способности не дотянули до среднего), то лишь условно, поскольку малейшая провинность может превратиться в билет назад, в прошлую жизнь.

Пытаясь существовать в жестоком мире датской частной школы, с ее запретами и наказаниями, главный герой занят тем, что размышляет денно и нощно о том, что его окружает, но в первую очередь, - о времени. Отчасти «Условно пригодные» ― это философский роман. Как ни банально звучит, но озвученные Хёгом суждения и впрямь заставляют задуматься, например, вопрос о соотношении внимания и оценки. 

Ребенок просил внимания. Она просто просила, чтобы на нее посмотрели. Но ей дали оценку. «Какая ты умница».

Однако философская часть книги пересекается с сумрачным повествованием о порядках, установленных в школе Биля, о том, как главный герой знакомится с загадочной девочкой, которая намеренно нарушает правила, чтобы посмотреть, как отреагирует система и обнаружить закономерности, а затем - с маленьким неуравновешенным мальчиком, за которым ему велено приглядывать, и о котором мы в последствии узнаем кое-что ужасное, хотя и начинаем подозревать это еще задолго до того, как откроется правда.

Как оказалось, Дания, в которой происходит повествование, в 60-х не была тем идиллическим, уютным местечком, каким мы привыкли ее представлять. Люди, почти все, не грубые, но жестокие, а порядки... о них лучше умолчать. Ни о каком сочувствии по отношению к ребенку речь здесь не идет - дается один шанс, но даже его может не быть, если, пройдя тесты, тебя найдут недостаточно способным для того, чтобы получить какое-никакое образование. Наверное, это формирует своеобразный подход главного героя к людям и к детям - достаточно взглянуть, как он общается со своей собственной дочерью в будущем, куда мы перемещаемся время от времени. Пытаясь отмести всю ненужную шелуху и сюсюканье, он пытается понять свою дочь. 

Открытым остался вопрос и об автобиографичности произведения. В конце главный герой открывается - рассказывает, как его усыновила семья Хёгов, и что его самого зовут Питером, и как он работал преподавателем, но не смог долго находиться в школе и затем решил написать книгу и рассказать о событиях, произошедших с ним в детстве. Найти загадочную девочку и узнать, что произошло с ней после того, как побег не удался.

Ну и последнее. Я должна признаться. Я не поняла смысла этой книги. Помимо философии и повествования, Питер Хёг рассказывает о некоем тайном заговоре, который главные герои пытаются постичь. В чем заключался этот заговор я так и не поняла. Неужели в системе оценок, испытании учеников, распределении их по способностям? Допущении к учебе наряду с обычными учениками так называемых условно пригодных? И что? Именно по этой причине я поставила книге среднюю оценку, не потому, что она дурна, и не потому, что неинтересна. А потому что я ее не поняла, а то, чего ты не понял, очень трудно оценивать. 

Канатная дорога Нижний Новгород — Бор

На днях свершилось! Я наконец-таки обкатала канатную дорогу Нижний Новгород — Бор и, разумеется, обратно. Давно надо было это сделать, да все как-то не удавалось и не удавалось и вот удалось. Как оказалось, единственная сложность на пути к осуществлению замысла  —  это лабиринт между Сенной площадью и канатной дорогой, путеводной звездой в котором служат лишь непрерывные потоки народа, на которые, впрочем, не всегда следует ориентироваться, поскольку часть людей направляется не на канатную дорогу, а на службу в мечеть. Но даю подсказку! Обходите мечеть справа и, увидев открывшийся прекрасный вид на Волгу, идите туда. 

С технической и эстетической точек зрения к канатной дороге трудно придраться: по крайней мере непрофессионалу, все очень новое и современное. Я, конечно, читала споры о сомнительной архитектурной ценности самой станции, ее и правда можно было сделать повоздушнее, но так тоже неплохо. Мною был замечен один минус: на станции нет нормальной уборной, только био-туалеты, на борской стороне, вроде, даже их нет. А еще с работниками станции трудно выйти на контакт, поскольку они вряд ли расслышат что ты им говоришь из-за толстого стекла, а мы не очень поняли, предоставляется ли нам скидка по студенческим билетам (все-таки лето, кто знает, вдруг нельзя). В общем, мы помялись, постеснялись и заплатили полную стоимость... 

А потом еще много-много боялись и повизгивали, потому что было действительно жутковато! Особенно когда ты делаешь шаг в эту маленькую кабинку и краем глаза наблюдаешь, как предыдущая в это самое время быстро-быстро скользит в пустоту. А уж когда замечаешь натянутую под станцией сетку становится совсем не по себе. Но затем ты привыкаешь к поездке и начинаешь наслаждаться проплывающими под тобой пейзажами: поблескивающая серебром река, шумящие деревья, маленькие озерца, яхты, катера, баржи, прибрежные домики. Однажды мы проехали над теплоходом, и до нас даже донеслась играющая там музыка! 

Путешествие туда было длительным и очень, очень интересным! А вот обратно мы добрались на удивление быстро, видимо, привыкли. Правда, между этими поездками была еще и небольшая туристическая прогулка по городу Бору, который нас, честно говоря, не впечатлил. Конечно, мы очень повеселились, рассуждая про местные обычаи и размышляя, узнают ли в нас нижегородцев аборигены. Мы прошли по нескольким улицам, одна из которых началась у станции, а другая закончилась рядом с какой-то почти проселочной дорогой, другая вообще была похожа на объездную. Может быть, мы просто не нашли центр города, где проходят всяческие народные гулянья, хотя видели несколько симпатичных исторических особняков, которые очень качественно и красиво отреставрированы. А так, особенно смотреть на Бору нечего. Плюс было очень жарко, мы сильно устали и не помогло ни мороженое, ни минералка без газа. К сожалению, в кабинках тоже очень жарко несмотря на то, что они движутся и окна в них открыты. Возможно, материал из которого сделаны стекла таков? Ну да ладно, не так уж это и важно, важно то, что я очень советую всем гостям города покататься на нашей канатной дороге, тем более, что другой такой пока в округе нет. :)

После возвращения в Нижний Новгород, мы отправились гулять в Швейцарию, это у нас парк такой, где наблюдали запуск бумажных фонариков в форме сердца. :) 

А еще катались на аттракционах, где Колесо обозрения и Вихрь меня напугали еще больше, чем канатная дорога, на Осьминоге, где мне чуть не стало дурно, а на Move It! я приняла решение даже не смотреть, потому что когда я  увидела, как их переворачивает вверх ногами, желание кататься у меня как-то отпало. 

Все фотографии сделаны моей подругой Алиной.